«Оруэлла волнует отнюдь не судьба советской интеллигенции, более всего волновавшая ее самое и ее наследников, но именно, без дураков, борьба за освобождение рабочего класса. То есть он судит Сталина именно как преданный служитель коммунистической химеры.
И его возмущало прежде всего то, что Сталин этой химере изменил: «Коммунистическое движение в Западной Европе началось как движение за насильственное свержение капитализма, но всего за несколько лет оно выродилось в инструмент внешней политики России»», — цитирует Оруэлла Александр Мелихов в статье о годовщине Оруэлла.

Из Оруэлла много можно цитат надергать и противоположного толка, например: «Я часто смеялся, вспоминая патриотический плакат вербовщиков: «Что ты сделал на Великой войне, папа?» (спрашивает ребенок у пристыженного отца), и о людях, клюнувших на эту приманку, а впоследствии презираемых собственными детьми за то, что не отказались по «этическим соображениям».»

Даже из этой упомянутой статьи 1940 года («Моя страна, правая она или левая»), когда Британия уже год находилась в состоянии войны с Гитлером: «Реальной альтернативы между сопротивлением Гитлеру и капитуляцией перед ним нет, и как социалист я должен сказать, что лучше сопротивляться; во всяком случае, я не вижу доводов в пользу капитуляции».
Именно перед лицом гитлеровского вторжения, и не иначе, он писал в этой же статье: «Патриотизм не имеет ничего общего с консерватизмом. Это преданность чему-то изменяющемуся, но по какой-то таинственной причине ощущаемому как неизменное — подобно преданности бывших белогвардейцев России». Конечно, это химерическое сознание, но именно такая раздувшаяся иллюзия помогла Британии выстоять (в отличие от Франции, более прагматической).

Оруэлл, действительно, был социалистом. В Британии вообще много социалистов (лейбористкая партия вытеснила либеральную, и двухпартийная система теперь состоит из социалистов и консерваторов). При этом Оруэлл ненавидел коммунизм, во всяком случае, в его реальном воплощении — еще со времен войны в гражданской Испании против Франко. (Кстати, ПОУМ, в которой он воевал, «реальными» коммунистами была объявлена вне закона «за пособничество фашистам»). Да, он смотрел не с теоретической точки зрения, но так или иначе и «1984» и «Скотный двор» стали классическими манифестами антикоммунизма.

Стоит отметить, что и социализм с его конкретным воплощением в социалистической риторике, весьма претил Оруэллу: «Правда состоит в том, что для многих людей, именующих себя социалистами, революция не означает движения масс, с которыми они надеются связать себя; она означает комплект реформ, которые «мы», умные, собираемся навязать «им», существам низшего порядка.»(1937).

.

…Можно сколько угодно цитировать антисемитские высказывания Достоевского, но он остался в истории все-таки не великим антисемитом, а великим писателем. Моцарт в своих письмах к сестре захлебывался скатологическими шутками, но его имя, почти нарицательное, — не об этом. Сократ был известным педофилом, но его он попал не в «Черную книгу нравственности», а в историю философии.

.

В конце концов, «реальность без грезы отвратительна», а «запас общих сказок, то единственное, что способно нас объединять» :).
Можно сколько угодно обличать Оруэлла в «непоследовательности», но его идеологические химеры привели к куда более значительным результатам, чем иные, более «правильные» химеры разных других антикоммунистов…